Долгая дорога в дюнах - Страница 89

— Черт! — выругался Грикис. — Этого еще не хватало. — Он растерянно озирался по сторонам, пытаясь сообразить, куда подевался раненый. Мокрое от пота и крови лицо Юриса в предутренней серой мгле казалось страшной маской — целая гамма чувств отразилась на нем: злость, боль и отчаяние. — Я же его здесь оставил. Вот и сломанная ветка.

Им пришлось основательно пошарить вокруг, прежде чем Артур заметил лежащего в зарослях папоротника человека в немецкой офицерской форме. Увидев направленный на него ствол парабеллума, он замер, но, затем, услышав рядом с собой облегченный вздох Грикиса, успокоился. Офицер — он лежал животом вниз — словно только и ждал их появления: тяжело вздохнул, посмотрел на Юриса мутным, угасающим взглядом, хотел было что-то сказать, но голова бессильно упала на землю. Побелевшие в суставах пальцы офицера намертво вцепились в рукоятку пистолета.

— Давай. — Грикис перевернул его на спину — Артуру бросился в глаза железный крест на груди немца — помог Банге взвалить раненого на плечи, прохрипел: — Пошел!

Артур полз и ему казалось, что человек, которого он тащит на своей спине, мертв. Никаких признаков жизни — руки ледяные, дыхания не слышно. Он все чаще останавливался, жадно ловил ртом влажный воздух, но безжалостный голос Грикиса тут же подхлестывал сзади:

— Давай, давай!

К дому Озолса они добрались относительно спокойно. Уже рассвело и приходилось быть очень осторожными — таиться, пережидать. К тому же они не уходили от облавы, а возвращались в самую ее середину. Марта помогла Артуру втащить раненого в комнату, подала руку Грикису. Затравленно дыша и спотыкаясь, они пробежали в кабинет Озолса. Здесь Марта отодвинула массивное кожаное кресло, откинула край ковра — на полу едва заметно обозначился квадрат люка. Поискала глазами — чем бы подцепить? Заметила на столе ножницы. Грикис отвел ее руку, вынул нож. Р-раз! Из подполья на них пахнуло спертым воздухом склепа.

В это время под окном раздался топот кованых сапог, высокий, вибрирующий голос что-то прокричал по-немецки.

— Это мой дом, господин обер-лейтенант.

Банга узнал голос Озолса.

— Обыскать! — последовал короткий приказ.

Артур почувствовал, что его пальцы начали леденеть, как у человека, которого он притащил на своей спине.

— Быстрей! — Марта нырнула в подпол. За ней — остальные.

На первый взгляд, это был обычный погреб размером два на два, не больше. Стоял тут какой-то ящик, еще что-то — разглядывать было некогда. Марта потянула за ржавый крюк в стене — заскрипел, поддался камень, и в открывшееся отверстие стал виден еще один погреб, не больше первого.

— Давайте. — Марта помогла уложить раненого, обеими руками надавила на камень, поставила его на место.

Наверху бесцеремонно стучали прикладом в дверь. Поднявшись в кабинет, она наспех навела порядок, несколько раз глубоко вздохнула, шагнула в коридор, отодвинула засов. Грубо оттолкнув ее в сторону, в комнату ворвались солдаты.

— Почему не открываете? — в проеме двери вырос долговязый обер-лейтенант, из-за его спины выглядывало беспомощное и виноватое лицо отца.

— А в чем дело? — неожиданно для себя с вызовом спросила Марта. — С кем имею честь?

Ее тон, безукоризненная немецкая речь произвели впечатление — офицер стушевался.

— Простите, мадам, но я выполняю приказ. Каждый дом в этом поселке должен быть осмотрен.

— В том числе и дом старосты?

— Простите, мадам… — нетерпеливо повторил немец.

— Что ж, — у женщины на лице появилось брезгливое выражение, — если господин Зингрубер считает необходимым обыскивать своих друзей…

— Как вы сказали, мадам? Господин Зингрубер?

— Я сказала, что вам следовало быть осмотрительней. Не думаю, чтобы господин Зингрубер благословил ваш визит. — Она холодно взглянула на непрошеного гостя, гордо вскинула голову, круто повернулась и захлопнула за собой дверь.

Озолс со страхом и восхищением наблюдал за дочерью.

— Почему вы не сказали, что знакомы с господином Зингрубером? — недовольно засопел немец.

— Что я? — стушевался старик. — Они дружны с моим зятем, господином Лосбергом.

— Господин Лосберг ваш зять?

— Да. А это его жена.

— Ну, знаете… Вы странный человек, господин староста. Фельдфебель! — нетерпеливо крикнул офицер и, когда на пороге вырос такой же долговязый, как он сам, солдат, коротко приказал: — Осмотрите двор.

— Но мы еще не были в подвале и на чердаке, господин обер-лейтенант.

— Выполняйте!..

Фельдфебель щелкнул каблуками.

— Слушаюсь, господин обер-лейтенант.

— Извинитесь за меня перед вашей дочерью и догоняйте, — бросил офицер Озолсу, направляясь к выходу.

Она вздрогнула, когда отец на цыпочках зашел в детскую. Поспешно нагнулась над кроваткой сына, сделала вид, что поправляет одеяльце, но тут заметила, что ладони испачканы ржавчиной — инстинктивно сжала пальцы.

— Все в порядке, — тихо сказал Озолс. — Запрись и спи…

Дочь не ответила. Отец потоптался у порога, виновато посопел, хотел что-то сказать, но, вспомнив наказ офицера, безнадежно махнул рукой и заковылял к выходу. Едва за ним захлопнулась наружная дверь, Марта вышла на крыльцо, огляделась, вернулась в дом, тщательно заперлась, спустилась в погреб.

— Ну, как вы здесь? — спросила она шепотом.

— Ушли? — Прямо ей в лицо смотрел ствол автомата.

— Да.

Грикис облегченно вздохнул, опустил оружие. Они с Артуром сидели друг против друга, как бы загородив собой раненого, который лежал у стены.