Долгая дорога в дюнах - Страница 29

Она стояла, прижавшись к дереву, затравленно дрожа. И когда он, крича и размахивая руками, тяжело протопал мимо, рванулась с места и изо всех сил бросилась бежать в противоположную сторону. Сквозь лес, сквозь ливень, сквозь тьму…

Озолс спозаранку хозяйничал на своем подворье. Ночной дождь наполнил воздух сочной влагой и терпким запахом разнотравья. Блестели в лучах раннего солнца лужи. Мимо прошло стадо, подгоняемое пастухом. В ожидании плотников Якоб тесал топором бревнышко. Дом потихоньку отстраивался — плотники собрали сруб, над стенами уже поднялись свежетесанные стропила.

Эрна молча поставила на верстак перед хозяином кружку с молоком, положила рядом кусок хлеба с жареным салом. Отложив топор, хозяин принялся за еду. Спросил как бы между прочим:

— На сеновале ночуешь? Не холодно одной?

— Тебе-то что? — нервно встрепенулась она. — Петериса нарочно в город услал?

Озолс неловко усмехнулся:

— Почему нарочно? Гвоздей же нет. А без гвоздя какая работа?

Эрна забрала пустую кружку:

— Хватит, Якоб. Побаловались, и довольно! Как бы беды не накликать. Коту забава — мышам слезы.

Она пошла. Озолс озадаченно посмотрел ей вслед, снова принялся было тесать бревно, но в это время за его спиной хлопнула калитка. Он обернулся, да так и замер с топором в руках. Перед ним стояла Марта. Насквозь промокшая, в изодранном, заляпанном грязью платье, изнемогающая от усталости.

— Ты? — изумленно пробормотал отец. — Где ты была?'

— Потом, папа. Я очень устала.

Он заметил пиджак Лосберга, и страшная догадка промелькнула в его глазах.

— Ты была с Рихардом?

Девушка только сейчас вспомнила об этом проклятом пиджаке. Брезгливо оглядела себя и крикнула, выплескивая накопившуюся ярость и отчаяние:

— Да! С Рихардом! Всю ночь!.. Теперь доволен? Ты же мечтал об этом. Не так ли?

И вдруг замолчала на полуслове, испуганно отшатнулась — в трех шагах от нее стоял Артур. Почерневший, измученный ожиданием, снедаемый ревностью, он стоял посреди двора, ошеломленный ее растерзанным видом, ее чудовищным признанием. Сплетни, подозрения, догадки — все это вдруг приобрело реальные очертания. Дохнуло на него зловещим смыслом. Он медленно повернулся и, тяжело ступая в своих рыбацких сапожищах, пошел обратно к калитке.

— Артур! — Марта бросилась к нему наперерез, загородив дорогу. Сказала неожиданно тихо: — Я тебе все объясню.

Только мгновение он смотрел в ее полные отчаяния и мольбы глаза. Кровь прихлынула к голове, и он не сдержался — ударил ее по щеке. Ударил хлестко, наотмашь, вложив в эту пощечину всю свою боль и презрение.

— Ты что делаешь, сволочь? — подскочил к нему Озолс. — На кого руку поднял, бандит? — и в бешенстве замахнулся топором.

Артур успел перехватить руку, вырвал топор и с силой отшвырнул Озолса. Тот мешком отлетел к верстаку, неуклюже повалился на спину. На ободранной щеке выступила кровь. Артур постоял секунду, потом, стряхнув оторопь, бросил топор и, круто повернувшись, зашагал прочь со двора.

— Ну спасибо, доченька… Уважила родителя, — Якоб с трудом поднялся на ноги, прижал к щеке ладонь, пытаясь унять кровь.

Марта, потрясенная, молчала, глядя на плачущего отца. Всхлипывая и сморкаясь в фартук, выскочила на шум Эрна. В этот момент у калитки затормозил автомобиль, во двор вбежал взволнованный Рихард.

— Марта, господи! Слава богу, вы целы. Я чуть с ума не сошел, все побережье объездил. — Он замолчал, заметив окровавленного Якоба. — Что с вами, господин Озолс? Что произошло?

— Нет уж, господин Лосберг, — гневно ответил старик. — Это вы должны объяснить, что произошло.

— Ничего особенного, — смущенно пробормотал Рихард. — Ездили прогуляться, застряли в лесу…

— Прогуляться… Застряли… — Озолса потрясла невиданная наглость Лосберга. — Почему же Марта прибежала одна, словно за ней гнались? И этот пиджак… Вы мне голову не морочьте. Знаем мы эти ночные прогулки…

— Уверяю вас, ничего дурного. Нелепый случай… Мы сейчас поедем домой, и я вам все объясню.

— К вам в дом? — взорвался Озолс. В качестве кого, позвольте узнать?

Рихард побледнел, прижал обожженную руку к груди:

— Ваша дочь, — хрипло проговорил он, — может войти в мой дом, кем захочет. Даже хозяйкой. Я готов повторить это, где угодно, и официально просить ее руки.

Артур и Лаймон в брезентовых робах и свитерах сидели в дальнем углу трактира. У грубых дощатых столов этот ранний час никого не было. За оцинкованной стойкой под литографией, изображавшей застигнутый бурей корабль, дремал Аболтиньш.

— Да выпей ты! — уговаривал Лаймон. Артур молча крутнул головой — перед ним стояли нетронутые кружка пива и стаканчик водки.

— На тебя посмотришь — будто конец света настал. Подумаешь, сегодня поссорились — завтра помирились…

— Нет, Лаймон, это все.

— Что все, что все? Будь же ты мужчиной в конце концов! Встряхнись, и пойдем домой.

— Никуда я не пойду.

— Не дури, — Лаймон поднял приятеля со стула.

Банга качнулся, словно пьяный, посмотрел перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом, потянулся было за водкой, но в последний момент передумал, безнадежно махнул рукой:

— Ладно, пошли…

У самого входа они едва не столкнулись с торопливо вбежавшей Бирутой.

— Весь поселок обыскала, — бросилась она к Артуру. — Давай быстрее!

— Что случилось? насторожился Лаймон.

— Марта сидит у меня.

Короткая судорога пробежала по лицу Банги, бешенство плеснулось в его глазах.